Председатель Общественного объединения Ассоциации пострадавших от мин в Азербайджане, инвалид войны, журналист Рей Керимоглу участвовал в Первой Карабахской войне. Летом 1992 года на подступах к Ханкенди он вместе с двумя сослуживцами подорвался на противопехотной мине, получив серьезные ранения. В преддверии Международного дня просвещения по вопросам минной опасности и помощи в деятельности, связанной с разминированием, Caliber.Az побеседовал с Р.Керимоглу:
– Было лето 1992 года, я был разведчиком, меня вместе с товарищами по службе направили со спецзаданием в тыл врага. Мы находились неподалеку от Ханкенди, со мной были мои боевые товарищи Азад Мусаев и Халиг Джафаров. Несмотря на то, что на мину наступил я, они тоже получили серьезные повреждения.
– Что вы тогда почувствовали?
– Вы знаете, когда ты на войне, то вроде бы готов ко всему. Понимаешь, что в любую секунду можешь погибнуть. Поверьте, хуже, чем подорваться на мине, ничего нет. Прошло почти 28 лет, а я до сих пор помню все по секундам. Сейчас, рассказывая вам о произошедшем, словно заново переживаю тот страшный день. Когда ты наступаешь на мину, слышишь хлопок, после чего тебя подбрасывает высоко вверх, слышится грохот от взрыва. Сначала я подумал, что потерял ноги, тело будто отделилось от ног. Знаете, сколько сразу мыслей в голове возникает в это мгновение…
– О семье и близких?
– Не только. Становится страшно от мысли, что ты потерял ноги, что ты умираешь. Взрывной волной меня подбросило словно в небо, ударившись об дерево, я упал на землю. В эти секунды ничего не слышал, в голове стоял гул, даже боли не чувствовал. Все это приходит минутами позже.
– А что произошло с вашими боевыми товарищами?
– Их тоже подбросило взрывной волной, оглянувшись вокруг, я увидел, как из рук одного из них сочится кровь, другой сидел на земле и из его пятки лилась кровь. Мне даже показалось, что я пострадал меньше всех.
Повторюсь, в первые секунды ничего не чувствуешь. Но когда собрался встать и пойти к ним на помощь, ощутил резкую боль в ногах, заметил, что мои брюки в крови. Я понял, что серьезно повредил ноги и не могу ходить. В такой ситуации враг мог нас застигнуть врасплох в любую минуту. Поэтому сказал своим товарищам, чтобы они уходили, оставив меня. Даже приказал, так как был командиром, но Азад расплакался и сказал, что без меня они не двинутся с места. В конце концов, они взяли меня под руки и мы повернули назад.
– Куда вы шли?
– Мы хотели добраться до Агдама. Мы пошли через лес, дабы не столкнуться с врагом, но по дороге наткнулись на минное поле, обойти его не удалось и мы решили спуститься со скалы в реку. Чтобы смягчить падение в воду, мы держались за кусты ежевики. Обхватив друг друга, мы доплыли до Агдама.
– Там вас госпитализировали?
– Да, нас привезли в госпиталь 9 августа, где оказали первую медицинскую помощь. В связи с тяжестью полученных ранений на следующий день нас на вертолете перевезли в Баку. Так как в военном госпитале не было мест, меня поместили в отделение травматологии и ортопедии Азербайджанского государственного института усовершенствования врачей имени Азиза Алиева, где я пролежал до конца сентября.
Оказалось, что я повредил не только ноги, у меня были серьезно повреждены внутренние органы, из моего тела извлекли множество осколков, вдобавок я получил серьезную закрытую черепно-мозговую травму.
Я до сих пор регулярно прохожу лечение, поскольку полностью вылечиться так и не смог. Периодически у меня возникает шум в ушах, я не могу долго стоять на ногах, теряю чувствительность и могу упасть. Бывает, что по ночам просыпаюсь от собственного крика, тело словно пробивает током, пару минут прихожу в себя и только потом осознаю, что я дома, а не на войне.
– Это фобии, возникшие у вас после войны?
– Да, несмотря на то, что прошло столько лет, я все еще пожинаю плоды случившегося. Например, когда хожу в лес и наступаю на ветку, мне кажется, словно я вновь наступил на мину. Не могу передать словами, что я в эти секунды ощущаю, плохо переношу сильные шумы и грохот, сразу теряюсь, впадаю в панику. Бывало, что от сигнала поезда в метро я терял сознание.
– Вы обращались к психологу?
– В те годы психологов как таковых не было, нам оказывали медицинскую помощь и отпускали домой. О психологической поддержке никто не думал. Правда, в 1998 году я работал с психологом, но полностью прийти в себя так и не смог.
Поэтому хотел бы обратиться к намеревающимся посещать освобожденные территории без соответствующего разрешения. Дорогие соотечественники! Это очень опасно. Мины – это большая трагедия, не стоит подвергать свою жизнь опасности.
Если даже человек останется жив, то последствия этого страшного происшествия не пройдут. Немного терпения. После того, как территории в Карабахе очистят от мин, мы спокойно сможем посещать освобожденные районы.
Джамиля Алекперова
